Неточные совпадения
Не будучи в состоянии угомонить этот тайный голос, она бесцельно бродила по опустелым комнатам, вглядывалась в церковь, под сенью которой раскинулось сельское
кладбище, и припоминала. Старик муж в могиле, дети разбрелись во все стороны, старые слуги вымерли, к
новым она примениться не может… не пора ли и ей очистить место для других?
Стук земли о крышку гроба, заглушённые рыдания матери, и на ровенском
кладбище вырос
новый холмик под стеной скромной деревянной церкви.
Последовал рассказ о какой-то белой «душе», которая явилась в
новую квартиру Яна с соседнего
кладбища.
Они вдвоем обходили все корпуса и подробно осматривали, все ли в порядке. Мертвым холодом веяло из каждого угла, точно они ходили по
кладбищу. Петра Елисеича удивляло, что фабрика стоит пустая всего полгода, а между тем везде являлись
новые изъяны, требовавшие ремонта и поправок. Когда фабрика была в полном действии, все казалось и крепче и лучше. Явились трещины в стенах, машины ржавели, печи и горны разваливались сами собой, водяной ларь дал течь, дерево гнило на глазах.
С такими мыслями он часто бродил теперь по городу в теплые ночи конца мая. Незаметно для самого себя он избирал все одну и ту же дорогу — от еврейского
кладбища до плотины и затем к железнодорожной насыпи. Иногда случалось, что, увлеченный этой
новой для него страстной головной работой, он не замечал пройденного пути, и вдруг, приходя в себя и точно просыпаясь, он с удивлением видел, что находится на другом конце города.
Старуха хотела одеть тело своего старика в белую рубаху, белые онучи и
новые бахилки, но ей не позволили, и обоих закопали в одной яме за оградой
кладбища.
Лена очень обрадовалась, узнав, что теперь подошла
новая реформа и ее отца зовут опять туда, где родилась, где жила, где любила ее мать, где она лежит в могиле… Лена думала, что она тоже будет жить там и после долгих лет, в которых, как в синей мреющей дали, мелькало что-то таинственное, как облако, яркое, как зарница, — ляжет рядом с матерью. Она дала слово умиравшей на Песках няне, что непременно привезет горсточку родной земли на ее могилу на Волковом
кладбище.
И ушёл на
кладбище посмотреть, целы ли берёзы над могилой Палаги. Две из них через несколько дней после посадки кто-то сломал, а одну выдрал с корнем и утащил. Матвей посадил
новые деревья, прибавив к ним молодую сосну, обнёс могилу широкой оградой и поставил в ней скамью.
Другие песни раздаются на
кладбищах… Поют про «калинушку с малинушкой — лазоревый цвет», поют про «кручинушку, крытую белою грудью, запечатанную крепкою думой», поют про то, «как прошли наши вольные веселые дни, да наступили слезовы-горьки времена». Не жарким весельем, тоской горемычной звучат они… Нет, то
новые песни, не Ярилины.
Кладбища середи строений были и старые, запущенные, заросшие бурьяном, и
новые, с покрытыми свежим дерном холмиками и с деревянными, почерневшими от дождей и снежных сугробов, столбиками, к которым прибиты медные кресты.
— «Если я оглянусь на
кладбища, — пишет он в другом месте, — где схоронены зараженные в госпиталях, то не знаю, чему более удивляться: стоицизму ли хирургов, занимающихся еще изобретением
новых операций, или доверию, которым продолжают еще пользоваться госпитали у общества»…
Кладбище полно прахом тех, которые когда-то были одушевлены жизнью, были царями, управляли народами, председательствовали в собраниях, предводительствовали войсками, завоевывали
новые страны, требовали себе поклонения, раздувались тщеславием, пышностью и властью.
«„Завтра князь горийский найдет в своем саду труп своей дочери!!“ — переливалось на тысячу ладов в моих ушах. — Завтра меня не будет! Ангел смерти прошел так близко, что его крыло едва не задело меня… Завтра оно меня накроет… Завтра я буду трупом… Мой бедный отец останется одиноким… И на горийском
кладбище поднимется еще
новый холмик… Живая я ушла с моей родины, мертвую судьба возвращает меня ей. Темный Ангел близко!..»
Спальня была угловая комната в четыре окна. Два из них выходили на палисадник. Дом — деревянный,
новый, с крылечком — стоял на спуске в котловину, с тихой улицей по дороге к
кладбищу.
Только что духовенство, гости и сама вдова, засыпав на
кладбище мерзлою землею могилу Сафроныча, возвратились в
новый дом Марьи Матвеевны и сели за поминальный стол, как дверь неожиданно растворилась, и на пороге показалась тощая и бледная фигура Пекторалиса.
Вдруг за речкою, в поле около китайского
кладбища, бесшумно взвился огромный столб желтовато-серого дыма, и потом донесся короткий, как будто пустой треск. Я в недоумении смотрел. Что такое?
Новый столб дыма взвился средь деревьев
кладбища, ветки летели в воздух, суки обламывались. Я не успел еще сознать, в чем дело, как мне все уже объяснил смерчем закрутившийся вокруг ужас.
Лучшие желания Последнего Новика исполнились: он умер в глубокой старости на площадке, устремив свой умирающий взор на Коломенское, им столько любимое. Его похоронили на общем
кладбище Симонова монастыря. Ныне не сыскать там его могилы:
новые мертвецы сдавили прах своих предшественников.
Приехал заседатель, и труп увезли в «анатомию» поселка. Вскрытие и погребение самоубийцы произошло уже тогда, когда в высокий дом возвратились его
новые владельцы. Ее зарыли без церковного обряда за
кладбищем поселка.